ИГРА  В  ЖИЗНЬ

     Играем жизнь - который век подряд,-
     До белизны протоптаны подмостки,
     На стенах облупившиеся блёстки -
     Туманные фонарики горят

Кто обвинит в печальной наготе
Запутанные странствия сюжета?-
С оборванной афишкой - "Жизнь поэта"-
Играем, как наощупь в темноте.

Весь божий мир играем наугад
Придуманные судьбы и печали
Жизнь позабыла, что в её начале
От наших сумасшедших клоунад.

Куда глаза - все роли нипочём,
Чтоб надышавшись этой круговертью,
Закончить жизнь придуманною смертью
Под бутафорским стареньким мечём. 

"Глаза уколет звёздный ветерок,
Цена судьбы - кто знает эту цену?-
В который раз выходим мы на сцену
Все те же: царь, дурак, поэт, игрок."

                  *   *   *

Вознеси на ветвях до нестройного птичьего свиста,
До зелёных побегов и листьев новорождённых.
Время первым дождям рассыпать жестяные мониста
И холодным туманам висеть на ветвях обнажённых.

У промокших деревьев на полузаросших аллеях
Лица древних богов проступают под чёрной корой.
Этой нищей зимой, этой бедностью переболею,
Вознеси на ветвях, пробудившимся небом укрой.

Время первым дождям начинать пробужденье от снега,
Долгой спячки души, заблудившейся в долгой зиме, –
Это ветер, и дождь, и азарт молодого побега,
Горький лиственный сок, ненадёжная радость измен.

С одичалой весной, избавленьем от тесного дома,
Оживлением крови, горячей усталостью век, –
Вознеси на ветвях – до последнего их перелома
На промокших ветвях, отпустивших на волю побег.
                           
                 *  *  *

Такая слабость: жить наперечёт
Дождям, и дням, и листьям облетевшим,
В полобнаженья крови, в перелёт
Осенних птиц над парком опустевшим.

Такая прихоть: нечет или чёт? –
Куда поднимут тающие крылья? –
Так этот воск полуденный течёт,
Как будто вены в воздухе открыли.

Такое время: двери запереть,
Через окно в ночную непогоду
Перешагнуть – и дождь с лица стереть:
Ты выбрался. Ищи свою свободу.

                *  *  *

Собеседник деревьев, чернец проходного двора,
Приучилась ли дудка свистеть в городских переулках?
Монастырскою медью в твоих одиноких прогулках,
Передёрнутой картой закончится эта игра.

Из прожилок, и трещин, и скатов с желтеющей цвелью,
Из дощатых настилов и красных аллей в октябре, –
Вырастает твой город нетвёрдой пастушьей свирелью
Улетающих птиц собирать на осенней заре.

На вселенском подворье немного окажется места. –
Недостаточно петь, чтобы жить, – или жить, чтобы петь? –
Проходные дворы, переулки, прожилки, и вместо
Запредельных степей – монастырская гулкая медь.

                *  *  *

Люблю, что прожито. Что раз и навсегда
Окончилось – и в памяти осталось
Как сладкая истома, как усталость,
Как то, что не случится никогда.

Блаженство полусна-полуигры,
Сюда, под эти царственные кровли,
Где тёмною, медлительною кровью
Чужих эпох наполнены дворы,

Сюда, сюда, сюда, в предутренний покой –
Где волшебство в соломенной корзине
И подворотню тёмную разинет
Старинный дом над серою рекой, –

Когда-то это было наяву, –
Я позабыл. Что в самом деле было,
Что выдумка – всё сгладилось, остыло,
И имени уже не назову.

И то пройдёт, и это всё пройдёт,
Окончится – и новое начнётся,
Быть может, так: фонарь легко качнётся,
И красный лист на землю упадёт.

                   *  *  *

Ещё, поверь, мне есть за что держаться
в круговороте небылей земных,
Где снег такой глубокой белизны,
Что кажется: дышать – не надышаться.

На сотню лет не отданы долги,
Кому-нибудь назначено свиданье,
Какой-нибудь пустяк: воспоминанья – 
Мне не дают покоя: не солги,

Не укради ни капли из сосуда
С таинственною влагой бытия,
Откуда в кровь вливается струя – 
Зелёной жизни маленькое чудо.

Я счастлив нашим братством кочевым,
Всей таборной, шальной, бесповоротной,
Летящей жизнью, вкусом кочевым 
Её вина, стихов по подворотням. – 

И на тысячелетья жизнь жива,
Не перебита бедная посуда,
Оплакивают, празднуют слова
Зелёной жизни маленькое чудо...
                        
                 *  *  *

Девятнадцатый век. - Как мы любим застольное братство. 
Петербургский гранит утопает по горло в воде. 
Эта нежная кожа ! Как жжёт золотое убранство! - 
Быть беде, Петербург. Закатиться туманной звезде.

Жить на свете легко, закружась на дворцовом паркете, 
А назавтра - свобода и мир, только пунша налей; 
Жить на свете легко, мы свободу поделим, как дети - 
За бокалом вина возводить и свергать королей. 

Всероссийская дурь, неделимое наше богатство! - 
Не заморским крестом богоносца на подвиг крестить, 
Не салонная речь - как бедна она для святотатства!- 
Не французским вином леденелый булыжник кропить.

Недостроен собор, недописана пышная ода, 
Только трубку набить - а назавтра свободу встречать. 
Петербургская блажь, неокрепшая прихоть - свобода... 
От застолья - под петлю: не сдёрнуть и не оборвать. 

Бог ли глянул в лицо? - Воровство на французской закваске. 
Кровь ли бредит от боли - с утра, на Сенатской, в каре,- 
Жить на свете легко - если верится в детские сказки, 
И - свободу встречать на морозной декабрьской заре..

                  *  *  *