Стихи и поэмы Игоря Савво        КРАСНЫЙ ЗАМОК (поэма) Стихи живут – из воздуха и звука, Жужжанья пчел, полета стрекозы, Набухшей почки, странницы-грозы И музыки натянутого лука, – Чем до рожденья не были они: Ребенком, птицей, сыростью осенней, Загадочною завязью явлений, Где наши дни – еще не наши дни. Нам память ничего не сохранила, Лишь паутинка цвета на холсте, Да бьется звук в нетронутом листе, И на крови замешаны чернила. Вступление ... История о замке и Герое, Где спутались начало и конец, И где январь – полуночный гонец В сугробах поднимает пир горою, Разбрасывает пригоршни колец, И все скрывает снежною корою. История не блещет новизной Ни действия, ни лиц, ни персонажей – Всего один непонятый Герой, Да несколько исписанных пейзажей. Об этом столько пролито чернил, Карандашей поломано, – и каждый, Страдая той же прихотью однажды Хоть что-нибудь о них, да сочинил. История в единственном лице Героя в масках злости и печали, Где, не начав, я помнил о конце, И лишь в конце подумал о начале. ... Тогда со счету сбился календарь: Какой-то год, какой-то долгий месяц – Апрель, июнь, а может быть, январь – Он был похож на острый привкус смеси Округлых слов, мороза, табака, Вина, обид, раздоров, споров, сплетен, В продрогшем небе висли облака Сырые и разбухшие как плесень... I ЧАСТЬ. ПОБЕГИ. ... Еще не рассвело – и все на свете Торопится начаться, повториться, И затеряться вновь – как листья эти: Растрачены – и отданы сторицей. И у меня на свете все тревожно Перед рассветом: лист кружится, тает Колючий холодок, и осторожный Далекий свет летит, не долетая... Пролог. Поднимается занавес стен, Совершение всех замыслов: Ослепить пустотою сцен – Поднимается занавес... Только ветер – гадальщик на травах – Дует в трубу аллей, Расточает клейкую лень Гравий картавый. Катится, катится – острые грани В мерцающих травах – гравий... – Игра первородства в звучащих октавах. Ставни, Ставни на окнах пугают меня, Маски на лицах. Голосом, спутавшим гаммы огня, Горлу налиться Не позволяют, не позволяют. Мне обиды свои предъявляют – Сводятся счеты. С удачей молчания их поздравляют Пустот водометы. А первородство – Чем обернется? Первый – последний; Первый, единственный – Но из уродцев – Замка наследник. Вы долго терпели, Кончаются ныне Милости ваши. Я все понимаю, Я поднимаю Вас миновавшую чашу. 1. Собравшись жить – я место выбирал: Когда и где? – впервые это было, И я не знал, и я шиповник рвал, И думал, что судьба меня забыла В моем небытии, и самому Мне нужно обучать себя земному: Ступни – земле, рот – воздуху, уму Дать ясность, ритм и четкость метронома. Ключами слуха, зрения и речи Торжественные двери отпирал, Не слушал голос, звавший остеречься – Собравшись жить, я место выбирал. 2. Где была ты, когда на свете Было тихо и падал дождь, Тихо-тихо стуча по крыше. Дождь – как будто скребутся мыши, Дождь – как будто ты не придешь – Капли жаловались, как дети. И антенны – как будто осень Наступила у нас: пора Воротник поднимать... Попросим У нее ледяную просинь... Желтых листьев растет гора. Где была ты, когда на свете Было тихо, и падал дождь, Так – как будто ты не придешь, – Капли жаловались, как дети. 3. Итак – начало. Бой часов на башне, Зеленый дворик, тени, ты одна, Уверенность начавшегося дня И шаг его – пьянящий, бесшабашный... 4. Двор. Булыжник и жимолость. Музыка часовая. Искавший входа, шаг к двери делает, Над ним птицы летят И шпили повисли в воздухе. Часы бьют. В каменных жилах Бродят зеленые соки. Хлопнула дверь за спиной, Как будто лопнула почка. Тогда отрывается взгляд И уходит вдоль желтой стены. Повсюду часы бьют. 5. ... И, как улитка, втягивала тело Во двор и отражалась на стене Побегов зелень, в маленьком окне Огромный свет горел, белее мела Был день, и птичье воинство свистело, Двор этим свистом правил неумело, И праздновал венчание теней. 6. Побег побега. Был движеньем бог, Закрывший двери, дабы знал движенье Ленивый пасынок непройденных дорог, Проделав путь от смерти до рожденья, Чтоб дождь, упав в аквариум двора, Где рыбины скамей глотают, задыхаясь, Застойный воздух, жабрами впиваясь В песок иссохший; где идет игра Ударов солнца в колокольню стекол, Чтоб дождь, упав, стекал по водостокам, И, отвернув закрытые глаза От мира – в мир замкнувшихся созвучий, Там исчезал, как тают голоса В оцепененьи немоты певучей... 7. Теперь глядите: жизнь моя во мне Уже не умещается – побегом, Прорвавшим тело, вырвется вовне, Зеленой тенью пробежит по векам – Твой путь свободен, стены разобьем, Тебе – земли и моря половина, Вмещенная в ореховый объем Тщеславной плоти, сила исполина! Колодцы опорожнены до дна, Побеги извиваются, как змеи, За ними вслед меняет мир тона – Змеиный бег судьбу ему заменит. Зеленый мир! Хмельная кровь твоя Дает побеги жизни небывалой, Побег побегов! – поры отворя, Закружится вселенским карнавалом. ... На небе вырезав земные письмена, Деревья, рост стремительный умерьте, Чтоб рухнуть вниз под тяжестью бессмертья, По всей земле рассыпав семена. ТЕАТРАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Вернувшись, вижу: все идет прекрасно, Герой замолк и смотрит в потолок... Да он влюблен! Витийственный пролог За занавесом шепчет громогласно Влюбленную святую чепуху: Сулит Герою долгую разлуку, Конец печальный... – Зал вгоняет в скуку, А у Героя чешется в паху, – Способностью судьба не обделила. Садится на пол. Не поймешь, о ком Или о чем бормочет, и платком Стирает балаганные белила. Ты кончил? Доиграешь до звонка, Ты рано захотел освобожденья – Терпи еще – нет больше наслажденья, Чем повалять на сцене дурака! – Герой, послушай! (он на сцену влез) То, что ты делаешь, всю жизнь твою расстроит; Сойдя со сцены – ни гроша не стоит Твой жалкий, твой картонный Ахиллес. Живет – без цели и без назначенья? Для книг – годится, но для жизни – нет! Пока писал свой свадебный сонет, Невеста смылась. – Вот тебе ученье. В каком наряде ты выходишь в мир? – Глупца, шута, лгуна и пустослова, Бездельника! – пусть все это не ново, Но ты же слеп, ты сам себе кумир, Сам суд, сам оправданье – что ты можешь Наделать кроме глупостей, Герой? Не долго будешь счастлив за игрой – Расплачешься! – Поверь мне, – подытожишь – Расплачешься! Ты слушаешь? Я сам Таким же был... Ты слушаешь?! Теперь я – Смотри, Герой! – Повыщипали перья! Не различу двух птиц по голосам... 8. Вечером ветер топтался на месте, Рвал на мосту фонарей эполеты, Злобствовал, требуя огненной мести Листьям, упрямо тянувшимся к лету. Мертвым камням не склонится услужливо, Завтра он все переделает заново! Город не спал и спокойно выслушивал Речи его, опуская свой занавес. ЧАСТЬ II. КРАСНЫЙ ЗАМОК 1. – Посмотри – ничего в руках, Все отдал, все, что будет – отдам Колокольные радость и страх Разлетятся по всем городам. – Будет вечер, утро и день, Будет все, что захочешь, – расправит Оперение птица, и тень, Только тень на ладонях оставит. Я дарую вам птичий устав, Люди, земли, моря и миры, Отпускаю вас, птицы, раздав Оперенья... Воздушной игры Ни законов, ни правил. Высок Ваш восход по невидимым звеньям, Так судьбою стремительный сок Наполняет земные растенья. И легко опустилось к земле Небо, точно при выдохе груди, Перья ль, травы ль на птичьем крыле, То ли птицы вокруг, то ли люди... 2. – Звон будильничной мессы поднял, В изголовьи орган поставив, Свет едва пробивался сквозь ставни. Странный сон мне приснился сегодня: Целый день прометавшись по городу, Истоптав башмаки и одежду свою изорвав, Он к Замку подкрался, вцепился охраннику в бороду, Сброшенный в ров, он проклятья кричал изо рва. Человек стучал кулаками в ворота железные, Замок смехом тяжелым на каждый удар отвечал, Кричал человечек, и крики его бесполезные Замковый парк на листве поредевшей качал. Кричал человек – театр хохотал и бесился, С высокой галерки вороны серые каркали, Человечек ушел, кулаки опустив бессильные, Замковый парк обступал его красными арками. – Послушай, страшной и странной Мне сегодня ночь показалась. День вчерашний окончился рано, И во сне его ночь досказала. Ночь читала его, как чтица, Как снега под полозьями санок, Под рукой скрипели страницы, И на каждой странице – Замок. Дом мой. Всюду свечные огарки. Всюду листьев красная вьюга... – ... Танцевали в замковом парке Три танца – друг против друга. Первый танец – строгий и стройный, Взявшись за руки, вы улыбались, Во втором расходились в стороны, Сделав круг, опять возвращались. Третий танец: попеременно То рыдали, то хохотали, Возводили стеклянные стены И ни слова не понимали. И смеялся непобедимый, И удачу вещал трубою... – ... Я проснулась. День нелюдимый Открывался будильничным звоном. 3. Топот, Топот ног по булыжнику – Не опоздать бы! Город, – Дороги от дальнего к ближнему – Где разыскать тебя? Город! – Собаки, дворы и развалины, Страсти опрятные. Громко, Громко любовь с колокольни раззванивал – Нечего прятать нам! Все это – В узел затянется путь мой на площади – Город гордиев! Просто, Так, что не может быть проще, Что ты, юродивый?! Что ты, Что ты затеял, что печи наполнены Ржавчиной кричною? Своды, – Бросился – сеть лабиринта напомнили Своды кирпичные... – Дожди и дожди – и не выбраться из дому, Не выдержав – вышла, скрываясь подъездами, Мой дворик, мой город, знакомые издавна, Вцепились в одежды. О, яд твой подействовал, Яд твой подействовал, Замок – так смейся же, Все им отравлено, все им отравлено! Крикнуть хотела, над городом свесившись, Голос твой в горле ее окровавленном. Что же мне делать? Сегодня, всегда ли – Врали. – Зачем?! – Каруселью завертится: Врали – и верила. Верила! – Врали... – Больше не верится, больше не верится. Когда проходила – не вспомнила, бросилась – Поздно: потеряно. Птицы железные взмыли над просекой, Черные тени их Рвали лицо мое. Дом у обочины Хрупкий и спичечный. Бросилась (надо ли) – точно пощечины – Стены кирпичные... ЧАСТЬ III. МЕТЕЛЬ. Пролог. Отпускаю тебя – куда? Оперенье твое отняв, Отпускаю тебя, когда Без меня не прожить и дня, Отпускаю тебя – к другим, Не таким – тебе не понять: Что другие? – когда руки Из моей руки не отнять... 1. Январь. Сугробы. В инее кисейном Дома, и над домами крики галок. Герой один. Сидит у края сцены – Задумался: рассеян, зол и жалок. 2. Умиротворенный И в мир отворенный – Выйду. – Так думал. С виду Все показалось обыкновенным, О! Даже благословенным! О, Земля! – говорил, – велика Забота твоя о сыне! Провожатый меня увлекал Глубже, глубже, – кровь в жилах стынет, Темным сводом не видно конца, В темных сводах тяжесть свинца, И у воздуха вкус полыни. Провожатый! Своды все ниже, Холод веет из каждой щели, Мы идем по промерзшей жиже, – Есть ли выход в этой пещере? Провожатый, факелы гаснут, В этих стенах сильнейшие дрогнут, Мы идем по гремящему насту, – Всех ты водишь этой дорогой? Провожатый, куда мы вышли? Своды к самой земле прижаты... Что ж теперь? – Провожатый, слышишь?.. Я не вижу тебя, Провожатый!.. 3. Эпоха сумасшедших дураков! Я – плоть и кровь твоя, твой сын, сегодня – против. Язык протяжный горестных гудков, Визжанье тормозов на повороте, – Я, плоть твоя, – лишившаяся плоти. Ты, – город рвов, дворов и подворотен, Где гнилью пахнет в лестничном пролете, Где черный, распростершийся в полете Старик – хранитель павловских времен, Хранитель Замка, где скрипят рейсшины, Вычерчивая сеть, и мозг машины Раскольниковской мыслью заражен. 4. ... Как воет!.. Будь ты проклята, метель! Недужная – будь проклята навеки Любовь – дитя, серебряные веки, Бессонницы горящая постель. Довольно! Сыт по горло пустотой, Свободою – когда душа из тела, Когда метель юродивая пела, И ветер в дом просился на постой, И муть такая – глаз не разлепить... А все могло бы быть гораздо проще, Вся эта жизнь, знакомая на ощупь, Марионетка, порванная нить... ТЕАТРАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Герой, опомнись! Что ты говоришь?! Вздор, вздор, – все вздор, ты ничего не понял! Ты болен, погляди, ты весь горишь! Кто, дурака, тебя из пыли поднял, – Ты помнишь? За тобою, как слуга Повсюду следовал, учил тебя, – напрасно? Прогнал его, – вокруг снега, пурга, – И ноешь. Нарядился, как на праздник, Испачкался – и ноешь. Погляди: Случилось – и должно было случиться, Случилось – и случится впереди: Не все тебе за книгами учиться, Не все тебе фантазиями жить – Есть что-то выше всех твоих фантазий! Иль жизнь наскучила? Не стоит дорожить! Утопишься, быть может в унитазе, Чем тешить душу вздором, чепухой, – Такою глупостью – с таким упрямством бычьим! Нет, ты подумай! – Выход неплохой, – Но, главное – так нов! так необычен! ... Герой, Герой... Никто не виноват. Все, что случилось – к лучшему. Иначе Как жить бы нам? Иначе б на парад Не выкатил театрик твой бродячий. И неудачам радуйся, Герой, И не ищи ни счастья, ни покоя... Смешная жизнь тревожит нас: с дырой На рукаве, с протянутой рукою. 5. Трясся на жестком сиденье: старался Что-то запомнить... Подвыпивший дворник В двориках карточных и пасторальных: Дворик – бродяга и дворик – затворник. Вечер – пробоина к черным созвездьям, Вечер – провал в провисающем небе, Вечер – и ветер, наполненный вестью, Ветер, тебя настигающий в гневе. Мир, как букварь, на глазах раскрывался: Грустный автобус, вечерняя пустошь, Трясся на жестком сиденьи, старался Что-то запомнить... Сегодня не пустишь Память – не жди ее завтра на встречу, В день долгожданной и горькой пощады, Вот и запомнилось: ветер и вечер, Небо, – а большего мне и не надо... 6. ... Безумствуя, заламывая руки, Как брошенная – мучаясь и злясь, Всем телом – в толпы, в уличную грязь, – Метель кружила. Боли и разлуки Холодная, отчаянная грусть. И снег вокруг. Наверное, настала Пора заснуть – спокойно и устало – Мне ничего не нужно. Ну и пусть – Метели, холод, зимнее похмелье, Январь, сугробы, снег, случайный дом – В парадной пахнет краской и теплом, И за стеною – шумное веселье. О, Господи, как хочется тепла, Совсем немного!.. Если ты забыла, То я тебе скажу, как это было: Метель кружила, улица текла... 7. ...Метель кружила, улица текла В неоновых чешуйках. По панели Прохожие скользили, и темнели Проталины оконного стекла. Метель кружила.– Липкая, сырая – Казалось, ни начала, ни конца Не будет ей. – У самого лица Распухшие ладони потирая, Метель кружила. В рокоте ее Слышна была и горечь, и досада, Снег на ветру кружился над оградой, Как на веревке мокрое белье. 8. Довольно, замолчите, – я прошу. Не вышло раз – я все начну сначала. Я все простил, – еще? – еще прощу. Зима меня в ветрах своих качала, И в холода звонил ее звонарь Над вереницей снежных истуканов, Твоих седин достаточно, январь, – Вина! – и об пол разобьем стаканы... * * * Январь, твоих достаточно седин, И стуж твоих, и детского веселья... Ты помнишь, как снега твои висели, Когда Герой, оставшийся один, Под сводами крещенского мороза, Ветров себе в попутчики просил – Ты дал ему? Была превыше сил Снегов твоих медлительная проза. Он говорил тогда: Сквозь пелену Конец дороги мне казался близок, Иду к нему – а свод все так же низок, Деревья в том же мраморном плену. Скольжу по краю замутненной рампы – Не достает поверхности нога, А над землей полночные снега Висят, висят... – как мотыльки над лампой Январь, январь, – полуночный гонец, Снежком заброшенный – бесцельно и безбольно, Я об одном прошу тебя – довольно. Конец, хотя б какой-нибудь – конец... * * * Любовь моя – свободный бег олений, Я буду жить еще, до облаков. Земля! За всех святых и дураков Перед тобою встану на колени. Еще в запасе слава у меня – Когда-нибудь обиды и тревоги Собьют меня с пути на полдороге – Достанет сил судьбы не разменять. Любовь моя! Как горько постоянство Размолвки нашей – жизнь была права, Прекрасна жизнь, – но правили слова Витиеватой хитростью пространства, Замысловатой ложью. Под конец Я перепутал все, что было можно, – Любовь моя!– О, как неосторожно Я в ночь твою подмешивал свинец! Любовь моя, божок зеленокудрый, Мы вновь вдвоем – и счастливы вдвойне... Ну что ж, давай с тобой наедине Поговорим о радости премудрой... * * * Бродяги, сумерки, столетья, – Кто нас распутает теперь? Любовь опомнилась: стареть ей, Не знать ни счастья, ни потерь. А ночь все дальше, все бездонней, Как птицы, тени из под ног Метнулись... Ты, как на ладони, Как на ладони, одинок. Бродяги, сумерки, столетья, – Вы, как мгновения, легки, Как тополиный пух, как летний Стеклянный воздух у реки. Садов зазубренная кромка, Цвет неба темен и глубок... Веди нас, сумеркам вдогонку, Путеводительный клубок. * * * Ты ли, осень, меня разыскала На вечерней колдуя золе?.. Со стрельчатых деревьев к земле Краснотелое время стекало. Все дела у меня... Все – зола, Все – на ветер – и кончено с ними, Только пыль на дороге поднимет... ... Вот и радость – как сажа бела. * * * ТЕАТРАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Превратности судьбы их разлучили... И мне их жаль, но, что ни говори, Урок они прекрасный получили; Не приукрась Герой и не приври, Так не было б нужды и в объясненьи Произошедшего... Обманутый простак! Он не избавился ещё от потрясенья... На самом деле все случилось так: Однажды, как и водится в романах, Совсем случайно, – встретились они. Герой погиб. Влачил за днями дни И изливался в словесах туманных: «Я стану, – говорил он, – ощутимым. Провалы города – лишь имя назови – Узнают и, расправив крыш щетины, Войдут, и станут тоньше паутины, И растеряют имена свои...» Ну, и так далее. Смешно? Она терпела Довольно долго, даже под венец С ним собиралась, только наконец И ей выслушивать все это надоело. Кому не надоест? Я говорил, Советовал, как надо – он не слушал! Вот и сейчас, дурак, развесил уши, Глаза закрыл и губы прикусил. – Прощаются – такую глупость мелют! – Вы не поверите! Да я и не скажу. Сидят, глаза седьмому этажу, – Ну, сколько ж это можно, в самом деле?! 1976 г. Часослов. Осень. Модильяни. Сумасшедший. Начало сайта Стихи и поэмы Песни на стихи Поэт и судьба Авторский сборник -50- Свои предложения и материалы для сайта http://igor-savvo.narod.ru- Поэт Игорь Савво - можно отправить на e-mail: Igor-Savvo@yandex.ru